| Ходорковский – националист. Навальный – националист. Раньше националистами объявляли себя Путин и Медведев. В общем, куда ни кинь... Национализм становится модным брендом. «Становится» – это я в самоутешение: какой там «становится» – давно стал. Плохо ли это? Можно подробно объяснять, почему это плохо. Например, что национализм разъедает и даже разрывает тело народа и тело государства. Но эти объяснения националистов не убедят. Возразить им будет нечего, но... они не переубедятся. И в качестве последнего аргумента в защиту национализма призовут имена великих: Достоевского – первым, Ильина – вторым, а кто по-образованнее вспомнят и Тютчева, и Аксакова, и Леонтьева... И, в общем, они будут правы. В истории России были великие националисты. Только не понимают националисты сегодняшние, что их национализм совершенно из другого теста, не из того, каким был национализм Достоевского и Ильина. А различие это бросается в глаза – между этими двумя национализмами нет ничего общего. Современный русский национализм злой. Он растет из чувства опасности, чувства, что народ гибнет. Одним из первых протрубил об этой опасности самый крупный современный националист – Солженицын. Национальная идея – сохранение народа. Мы в окружении врагов, мы слабы, враги нас убивают. И поэтому нам надо врагов уничтожить или хотя бы от врагов отгородиться. Это общее для всех националистических настроений. Остальное детали. Для одних главный враг – «англичанка» и «пиндосы», для других – «жа-ады», для третьих – «чурки», «хачи» и прочие «черные». Но общее чувство остается тем же – «Спасайся кто может!» и «Бей их, ребята! (Спасай Россию)». «Спасай!» и «Бей!» – родовые черты современного русского национализма, национализма слабости. Национализм Достоевского и Тютчева был совсем другим. В нем не было страха. Главным в их национализме было предчувствие великой миссии России и попытки сформулировать суть этой миссии. Это был национализм сильного – того, кто ощутил свою силу и теперь ищет способы показать ее всему миру. Именно поэтому там был совершенно иной лейтмотив: не страх и ненависть, а надежда и любовь. Россия – водительница мира, Россия, несущая миру Правду. Русский – брат всем людям. Всё то, чего совсем нет ни у кого из современных националистов. Историческая ирония состояла в том, что превращать в жизнь надежды Достоевского стали идейные наследники тех, кого Достоевский называл «бесами» и против кого были направлены полемические стрелы других великих русских «националистов любви». Но, снова ирония, эти воплотители русской идеи, эти подлинные русские националисты, первые деятельные «националисты любви» называли себя интернационалистами. И лютой ненавистью ненавидели зарождавшийся в начале 20-го века черносотенный национализм ненависти. (Замечу в скобках, что не случайно «националисты ненависти» выбрали своим цветом черный. Психологи знают, что стоИт за любовью к черному – агрессивность, желание разрушать.) Впрочем, первые деятельные «националисты любви» ненавидели не только первых «националистов ненависти», но и многих других людей, и в конечном итоге именно ненависть, ставшая агрессивной кровожадностью, погубила их начинание. Но исходным посылом их деятельности, тем не менее, было всеобщее братство любви. Сегодня этого посыла в России не видно ни у кого. И в первую очередь – у националистов. И потому их национализм, хотя и агрессивен, а часто и истеричен, но совершенно беспомощен. Мечты националистов варьируются от тихой жизни в своем домике, подальше от бурного мира, до создания государства-монстра, который всех будет давить, никому ничего не давая, а его за это все будут уважать. Вполне естественные мечты, учитывая образ нашей жизни и психологию самих мечтателей. Но естественность и объяснимость таких мечтаний не добавляют им реалистичности. Спасти гибнущий народ – если считать нашу тяжелую болезнь смертельно опасной – такой национализм не может. Ведь причина нашей болезни не демографическая – не абсолютное и не относительное сокращение популяции русоволосых и голубоглазых. Причина – в параличе духовной жизни, в выпадании из потока духовного развития, в отказе от духовной жизни, в замена настоящей духовности ее церковными суррогатами. Мы не хотим больше любить других людей, не хотим быть братьями всем людям, не хотим стремиться к добру. У нас появились другие интересы. Интересы, которые обрекают индивида на духовную смерть, а общество в целом – на исхудание той его духовно живой части, которой оно только и бывает живо. Источник: http://russkiysvet.livejournal.com/193581.html | |
Поделитесь в соцсетях! | |
| Просмотров: 124 | Рейтинг: 5.0/2 |
Любопытно
{sape_links}Опросы
Какой термин точнее обозначает нездоровую любовь к отечеству?
Поделиться
Важное
Дело Стомахина
Объявления
Календарь
| « Апрель 2024 » | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
| 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
| 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
| 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
| 29 | 30 | |||||
Архив новостей
Национализм ненависти и национализм любви
- 28 января 2014
| - 15:01
| - Добавил:
| - Публикации
| - Комментарии: 0
- Просмотры: