Этот пост был написан для БК55 и доработан для ПФ.
«Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать. Ободрать бы сначала, мелькнуло у меня в голове, ободрать, да и в сторону… А потом, зарекомендовав себя благонамеренным, можно и о конституциях на досуге помечтать».
М.Е.Салтыков-Щедрин, «Культурные люди»
Есть такие темы, трогать которые не хочется – из соображений душевного спокойствия и гигиены (наслушаешься в ответ всякого). И о них же, чаще всего, невозможно молчать, потому что смолчишь – замучает совесть. Процесс над Pussy Riot – как раз из их числа.
Как это получилось?! До какой степени разложения дошли все институты государства и само общество, для которого, как оказалось, не осталось ни одного морального авторитета?
Невозможно представить, чтобы Александр Солженицын потребовал срока в колонии за оскорбление Христа или богородицы, Дмитрий Лихачев через губу цедил бы «Выпороть их», а Андрей Сахаров называл панк-молебен – организованной атакой на РПЦ.
Уже многажды задан вопрос: что это за святыня, которую можно оскорбить, просто повернувшись спиной к иконостасу? Почему за упоминание мифической богоматери реальных молодых матерей отрывают от малолетних детей? С каких пор напоминание РПЦ о милосердии стало ее дискредетировать? Впрочем, это вопросы атеиста. Пусть православные сами разбираются со своей верой, богом и начальниками, и впрямь возомнившими себя наместниками бога на земле.
Приговор панк-группе послужил сигналом для самой оголтелой части общества: "Теперь можно!" Под религиозным или морально-духовным соусом можно давить общественные или культурные инициативы, а правильно верующим можно вообще все. Для Омска сигнал "Ату их!" прозвучал через пару дней после приговора московским девушкам, – когда разогнали маскарадный «парад зомби» (на который даже полицейские пришли с детьми). Но не стоит обольщаться, – мнение РПЦ тут абсолютно ни при чем. Решение о разгоне принималось в других кабинетах, пониже небесных канцелярий. Да и ничего нового в этом нет.
Широкая общественность, очевидно, не в курсе, как давно омская власть использует «веру», «духовность» и «общественность» для проведения своей политики на местах. Планируют, например, не-православные открыть молельный дом или построить церковь в каком-то микрорайоне. Выбирают место или находят помещение, общаются с населением и, не встретив возражений со стороны жильцов окрестных домов, начинают готовиться к открытию. Ан нет, в мэрии появляется письмо от председателя КТОСа (директора школы, председателя общества ветеранов), который утверждает, что молельный дом или иноверный храм нарушит конфессиональное равновесие, выбранное помещение позарез необходимо для общественных нужд, мимо ходят дети, которых того гляди, одурманят, и вообще – все буквально жители микрорайона против. Я как-то делала репортаж и обзванивала таких подписантов – председателей КТОСов и директоров школ в разных округах. Они отвечали, что знать не знали про это, пока сотрудники мэрии не предложили подписать письмо. Потому что РПЦ возражает, и хотя сами они не против, «но Вы же понимаете, мы на бюджетном финансировании…»
Иногда так хочется сказать: «Если бы бог был, он бы не допустил, чтобы от его имени выступали безграмотные и ограниченные хамы, считающие себя правыми только потому, что надели такую одежду и заняли такой пост». Но называть чиновников дураками и хамами не принято, даже если это очевидно. Приходится обосновывать другими словами…
Каждый новый мэр Омска, которого выбрали в губернаторской резиденции, которому поаплодировали на встречах прикормленные общественники и послушные подчиненные, пройдя процедуру "общенародных" квази-выборов, вдруг начинает мнить себя знатоком всего.
Я называю это явление «назначили умным». Чиновник или хозяйственник, не хватавший звезд с неба, в одночасье становится специалистом сразу во всем – в городском хозяйстве, культуре, образовании, спорте, здравоохранении, садово-парковой архитектуре, межконфессиональных отношениях, транспорте etc.
Принимая удостоверение из рук председателя избиркома, чиновник получает мандат «Ты представляешь избирателей». И вместе с ним – уверенность в том, что знает, чего они хотят, о чем думают, – даже если за него проголосовало меньше четверти жителей города! Впрочем, сколько бы ни голосовало, круг представлений назначенных умными обычно ограничивается тем, чего хочет начальство, друзья и партнеры по бизнесу.
Александр Кушнарев как-то образно сказал о смене депутатов в ЗС: «Каждая новая жена хуже предыдущей». С мэрами – та же беда. Мне казалось, что хуже Белова быть не может. Оказалось, может. Я надеялась, что Двораковский, сменив Вижевитову, окажется хотя бы умнее…
Чем был силен мэр Рощупкин? Он умел находить и слушать специалистов. Эти – ставят невесть кого руководить сложным направлением работы, и верят, что он стал специалистом, советы которого стоит слушать и исполнять. Как, видимо, верят в то, что табличка на двери со словом «мэр» добавляет извилин и серого вещества.
Когда-то в администрации города проводились теологические и теософские дискуссии, на которые мог прийти любой желающий. Сейчас это даже представить страшно – житель города, по собственному желанию свободно проходящий в мэрию! За круглым столом сидели представители разных конфессий и национальных объединений, ученые, журналисты, студенты, общественники, деятели культуры, бизнесмены. Не приходил только митрополит.
Когда только вступил в силу новый закон о свободе совести, чиновники в своей работе руководствовались его нормами – о том, что РФ - светское государство, где церковь отделена от школы и институтов власти, что все конфессии равны, что человек имеет право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, что вероисповедание не может служить причиной поражения в правах. Потом вдруг для них важнее закона стала преамбула к нему, в которой всего-то отмечена историческая роль традиционных религий, включая православие. И это предисловие к закону полностью заслонило собой закон. Чуть ли не заменило его. Оказалось, что и школа не совсем отделена, и власть сильно переплелась с религиозными организациями, а среди конфессий есть традиционные и прочие, сомнительные.
Но и это даже можно было бы терпеть, если бы «моральные принципы» и «целесообразность» в понимании этих назначенных умными не заменили и все остальные законы. «За честные выборы», панк-молебен, парад зомби, Стратегия 31, прогулка с депутатом, поход за хлебом… Один сигнал от правильно думающих – и вот вы уже за оцеплением (или за решеткой).
Юные «зомби» вряд ли успели вполне оценить свое первое столкновение с властью. Их же не задержали, и кто-то даже принес извинения! Но их всех снимали на видео и фото многочисленные анонимные сотрудники неназванных органов. (Центр Э, ФСБ, полиция – откуда эти операторы, снимающие любого кто ведет себя «не так»?) Боюсь, предстоят этим детям и второе, и третье взаимодействие с властью – на них еще и в школы/вузы письма накатают, и в комиссии по делам несовершеннолетних на учет поставят, и для беседы пригласят, чтоб доверительно рассказать про агентов госдепа в Омске, и родителям звонить будут, и «папочки» заведут. Так что после этого они вряд ли захотят даже оставаться здесь. Ведь на самом деле ряженым зомби не хочется становиться зомбированными послушными исполнителями и безропотной паствой.
В общем, подъем хоругвей с вышивкой «Патриотизм, православие, народность» очень актуализировал лозунг «Пора валить». Да и ряды его сторонников полнятся.
Народ и власть уже давно говорят на разных языках, которыми не владеет никакое бюро технических переводов. В последнее время эта разобщенность и взаимное непонимание все больше и больше углубляется. Власть, взяв клише и методы, придуманные для дискредитации малочисленной оппозиции, пытается применить их уже к большинству населения. А когда они не срабатывают, тупо усиливает интенсивность лжи, запугивания, пустых посулов. Это только туже закручивает пружину, которая, если разожмется, ударит по всем.
Татьяна Ильина