У меня абсолютно такие же возможности, как и у любого. Поэтому гораздо лучше было бы, если бы Вы нашли возможность самостоятельно отправить письмо Борису: ему это сейчас особенно важно психологически. См. варианты - по ссылке в правом блоке "Поддержка".

Венедикт Ерофеев, который был одним из последних русских держащих на себе русскую культуру, писал слова, полностью совпадающие по пафосу с тем, что писал и за что судят теперь Стомахина. Думаю, в наши дни он писал бы уже такое, что прозвище "экстремист" было бы самым мягким из того, что к нему бы сейчас прикрепили. Вот например отрывок, где термином "они" Ерофеев обозначает огромную давящую и поддержанную всей мощью государственной пропаганды массу русских совков, а термином "мы" - горстку последних "гнилых" интеллигентов:

"... пускай мы всего-навсего говно собачье, а они брильянты, начхать! Я знаю, какие они брильянты. И каких они еще навытворяют дел, более
паскуднейших, чем натворили, - и это тоже знаю! Опали им гортань и душу.
Творец, они не заметят даже, что ты опалил им гортань и душу, все равно
опали!"
Вот-вот! Вот что для них годится, я вспомнил: старинная формула отречения и проклятия. "Да будьте вы прокляты в вашем доме и в
вашей постели, во сне и в дороге, в разговоре и в молчании. Да будут
прокляты все ваши чувства: зрение, слух, обоняние, вкус и все тело ваше
от темени до подошвы ног!" ("Прелестная формула!") Да будьте вы прокляты на пути в свой дом и на пути из дома, в лесах и на горах, со щитом и на шите, на кровати и под кроватью,
в панталонах и без панталон! Горе вам, если вам, что ни день,
омерзительно! Если вам, что ни день, хорошо - горе вам! (Если хорошо - четырежды горе!) В вашей грамоте и в вашей безграмотности, во всех науках ваших и во всех словесностях, -
будьте прокляты!. На ложе любви и в залах заседаний, на толчках и за
пюпитрами, после смерти и до зачатия будьте прокляты. Да будет так.
Аминь. Впрочем, если вы согласитесь на такое условие: мы драгоценных вас будем пестовать, а вы нас - лелеять, если вы готовы
растаять в лучах моего добра, как в лучах Ярилы растаяла эта проблядь
Снегурочка, - если согласны, я снимаю с вас все проклятия. Меньше было
бы заботы о том, что станется с моей Землей, если б вы согласились. Ну
да разве вас уломаешь, ублюдков? Итак, проклятие остается в силе. Пускай
вы изумруды, а мы наоборот. Вы прейдете, надо полагать, а мы пребудем.
Изумруды канут на самое дно, а мы поплывем, в меру полые, в меру
вонючие, - мы поплывем."

Передайте все слова Борису - пусть ему станет хотя бы немножко легче.

Большое Вам спасибо за работу по Стомахину. Борис - это луч света, русскую культуру любит всей душой и один из последних он, кто ее держит на себе. При советской власти русские исчезли, но русскими стали евреи. То есть они прониклись всем самым ценным и чистым, что было так или иначе накоплено за всю нашу историю, и понесли это в себе дальше, развивая и не давая сгнить, как сгнил полностью внутри себя за последние лет 70 весь этнически русский народец. А у Бориса эта культура во всем сказывается - даже в самом его казалось бы резком и обидном, и по-еврейски страстном вопле. Борис - это один из самых-самых последних алмазов на диком и бессмысленном русском пустыре, где человек человеку - волк и трус. Передайте эти слова ему - он меня заочно знает. Он кумир мой, даже если некоторые его тезисы кажутся мне иногда спорными или чересчур категоричными. Вот он Достоевского, положим, ругает, но дело в том, что он сам по-своему еще один Достоевский по размаху фигуры, по значимости. По ценности для русской культуры. Для истинно русской души.