Борис, привет!

Отвечаю срочно, учитывая важность поднимаемых тобой вопросов. Не извиняюсь за могущую показаться жесткость отдельных формулировок, поскольку уверен, в данной ситуации фактическая точность является высшим приоритетом.

0. О переписке. Периодичность нашей с тобой переписки – результирующая взаимодействия следующих факторов: а) приоритета содержательности и разнообразия, б) дефицита времени и в) ограниченности материальных ресурсов. На каждое письмо я трачу 200-300 рублей, в зависимости от его размера и приложений. В принципе, я могу попробовать выдержать режим «минимум, два письма в месяц», но чаще уже и сложнее, и кажется не очень правильным расходованием средств, которые я отрываю от своего взноса в фонд твоей поддержки…

1. О «расколах». Отлично понимаю причину твоих страхов, переживаний и домыслов по этой теме: это – ограниченность фактической информации и возможности ее верифицировать сверкой разных источников. В этой ситуации особенно важны факторы доверия и рациональности. Не буду тебя переубеждать, но я остаюсь при своем, продолжая ставить приоритеты осмысленного, организованного и результативного действия, основанного на личной ответственности, выше любых иррациональных и абстрактных мотивов. К сожалению, последние, в отрыве от реальной деятельности, слишком часто остаются лишь декларациями о дружбе, сочувствии, преданности и т.п. А иногда и удобным инструментом манипуляций.

Главное – никаких расколов нет. Ни по форме, ни по сути. Это только что в рассылке подтвердил, в частности, Павел Люзаков. Есть вполне корректное разведение разных организационно-управленческих схем, осуществленное для повышения общей результативности и эффективности. Рассылка pzk_bst по разным причинам оказалась не очень приспособленной для более организованного, более четкого и более ответственного взаимодействия, но ни у кого нет и в мыслях ее разрушать или ослаблять, поскольку все понимают ее ценность как площадки свободного и доверительного общения «друзей Стомахина». Я не отписывался от рассылки, а лишь временно переводил себя в режим чтения, когда исчерпал все возможности удержать коллег и модераторов от заполнения ее, с моей точки зрения, абсолютно недопустимыми обсуждениями, либо никак не связанными с основной темой, либо идущими вразрез с ее миссией. Но даже и в этот период не было никакого «раскола» - все важные материалы направлялись и направляются в обе рассылки. Все члены Комитета, кроме «генералов», присутствуют в обеих рассылках. Единственное отличие рассылки kzstomahin – это ее четкая настроенность именно на ответственное рабочее взаимодействие в рамках Плана защиты.

2. О Комитете. Напоминаю, что впервые с этим предложением я обратился к коллегам в pzk_bst еще в начале года, но встретил лишь равнодушие и раздраженную отповедь в стиле «мы и так все делаем и безо всяких комитетов и планов». Видя такую реакцию, я не стал настаивать, хотя сейчас почти очевидно, что во многом именно отсутствием минимальной организованности и публичности «защиты Стомахина», основанной на личной заинтересованности и ответственности конкретных лиц, а не анонимных «друзей», можно объяснить ее недостаточную результативность и эффективность. Летом, в преддверии «суда», я решил, что дольше мириться с такой ситуацией недопустимо и начал сложную работу по формированию Комитета. Оценить ее сложность может любой непредвзятый наблюдатель, понимающий, чего стоит свести в одной более-менее работоспособной структуре столь разных по всем параметрам людей, большинство из которых ни разу не только не встречались, но даже не слышали друг о друге. Комитет формировался вполне открыто, с учетом реальной включенности в защиту и личных рекомендаций наиболее близких тебе людей. Я не считал правильным, да и не имел возможности замыкать на себя все эти консультации и, тем более, кого-то особо уговаривать (хотя объяснять смысл этого органа, развенчивать мифы и разрешать противоречия пришлось; и это все в дополнение к подготовке рабочих документов и осуществления других функций). Так что упрек в том, что якобы кого-то «лично не пригласили в Комитет», я не принимаю. Тем более, что на всех этапах его формирования и деятельности твердо обозначен главный принцип: Комитет – это всего лишь рабочий орган координации деятельности самостоятельных участников кампании «Свободу Борису Стомахину! Нет преследованиям за мысли и слова!», и он открыт для участия всех, кто готов ответственно и публично принять на себя конкретные обязанности в рамках этой кампании.

Создание Комитета в точности «не ослабляет, а усиливает общую работу». Надеюсь, сейчас, пройдя сложный этап формирования и начала работы Комитета, мы активизируем работу по возможному пополнению его персонального состава, а главное – налаживанию более четкой координации всех сторонников. Спасибо тебе за личные рекомендации. И отдельное спасибо за понимание сложности координации действий столь разнородного человеческого «массива». Надеюсь на то, что это понимание сохранится и у тебя, и у всех коллег и соратников.

Разумеется, ни о каком «сворачивании деятельности» Комитета речи идти не может. Наоборот, надеюсь, нам удастся ее активизировать и в период «суда», и после твоего вероятного осуждения и отправки в лагерь. В любом случае ты можешь быть уверенным во всемерной поддержке и от меня, и от самых близких друзей, единомышленников и даже идеологических противников, честно и решительно отстаивающих «принцип Вольтера». В этом у тебя нет и не должно быть ни малейшего повода для отчаянья.

3. О предложении МФФ. Что ты вкладываешь в формулу «не воспользовались предложением обратиться к его списку персон»? Такое предложение, вообще-то, было одним из важнейших пунктов в составленном мной открытом Плане кампании. Факт состоит в том, что пока все то небольшое число «статусных VIP», хотя бы высказавшихся в твою поддержку, практически на 100% обеспечил я, преимущественно методом адресных публичных (редко – личных) обращений. К сожалению, к этому важнейшему направлению практически никто больше не подключился, хотя при минимальной ответственности и согласованности действий, используя даже простейшие инструменты и технологии (обращения в интернете, личные письма, обращения через общих знакомых), можно было добиться многократно большего результата. При этом, например, сам МФФ заявлял, что в любом случае будет осуществлять свою инициативу по обращению к «глобальным VIP», а Комитет, со своей стороны, неоднократно – и в публичных документах, и в личном взаимодействии – гарантировал всемерное содействие. Не вижу ни малейшей проблемы, кроме вечной – расхождения деклараций и реальных действий, а также естественной привычки перекладывать на других собственные слабости. N’est-ce pas?

4. О коммуникациях. Я уже объяснял, что на мне замкнут большой объем модераторских функций по разным направлениям. Справляться с этим мне удается исключительно благодаря использованию современных средств управления коммуникациями (для рабочего конфиденциального взаимодействия разнородных групп участников нет альтернативы гугл-группам-рассылкам). Именно поэтому я настоятельно рекомендую всем осваивать эти инструменты и пользоваться ими разумно. Конечно, приходится делать исключения для отдельных людей, учитывая их личные особенности и значимость. Но я иду на это в силу крайней необходимости. И сейчас у меня нет физической возможности принимать на себя дополнительные обязанности по личным коммуникациям, тем более телефонным. Надеюсь, мы проблему решим, распределив эту нагрузку среди членов Комитета. P.S. Елена сильно извиняется за задержку с письмом и обещает в ближайшее время написать. Александр, насколько я знаю, также в курсе всех дел и, наверняка, выполнит все твои текущие просьбы…

5. Об издательских проектах. Как и обещал, попробуем это дело организовать более ответственно, подготовить что-то вроде «издательского плана», оценить ресурсные возможности и т.п. Предлагаю к этому вернуться чуть позже, когда удастся сформировать подобие «редколлегии». Кроме уже проявивших заинтересованность Михаила и Павла, а также Антона и МФФ, кого бы ты мог еще рекомендовать для подключения к этому направлению?

6. Об омском «суде». Вчера завершилась его основная стадия. Я не стал его затягивать ввиду бессмысленности. Сделал развернутое выступление в прениях (попробую в ближайшее время опубликовать все материалы, включая аудиозаписи и тексты). В заключении даже сделал парадоксальное заявление о «согласии» с заявлением прокурора – выражая и собственную позицию, и позицию моих доверителей о том, что и весь этот процесс, и возможное признание экстремистскими текстов, выражающих мнение авторов в рамках актуальной «политической дискуссии», лишь подчеркнет абсурдность и абсолютно неправовой и несправедливый характер этого действа, а также его очевидную связь с твоим основным «делом».

7. О письме PR. Актуальность темы резко повышается, поскольку буквально вчера неожиданно с публичными заявлениями, выдержанными в жанре «раскаянья» за неоправданно жестокое преследование девушек выступили сразу два высших чина РПЦ! Попробуй все-таки, не откладывая, продумать и написать текст в жанре «открытого письма» - прямо в ответном письме, не жалея места. А я сделаю все возможное для доведения его до адресата и до «общественности».

Держись!

Твой Виктор Корб.

P.S. Забыл, какой из двух коллажей с WSD отправлял с предыдущим письмом. Если ошибочно продублировал, скажи.

30 августа 2013 года.