В Бутырском районном суде Москвы идет сейчас получивший уже международный резонанс процесс над публицистом Борисом Стомахиным. Судят его за статьи, опубликованные в личном блоге и на сайте радикальной либертарианской оппозиции "Сопротивление". Отечественные эксперты усмотрели в них призывы к экстремизму, оправдание терроризма, возбуждение ненависти либо вражды, а также приготовление к публичному оправданию терроризма с использованием СМИ.

Очередное заседание было назначено на 30 октября - День политзаключенного. В этом есть что-то символичное. Ведь Стомахин – один из немногих в современной России, кто подвергается преследованиям сугубо за высказывание своих взглядов, не связанное ни с какими иными действиями. Причем не в первый раз - Стомахин уже отсидел пять лет все по тем же 280-й и 282-й статьям ("оправдание терроризма" ввели в оборот позже). Сейчас ему как "рецидивисту" грозит до семи с половиной лет лишения свободы. Но, несмотря на это, официально его не признала политзаключенным ни одна из организаций, называющих себя правозащитными - ни "Международная Амнистия", ни "Мемориал", ни "Союз солидарности с политзаключенными". Представители этих организаций неоднократно подчеркивали, что Стомахин не соответствует тем критериям, по которым они могут признать человека политзаключенным или узником совести.

В воскресенье 27 октября в Москве прошло оппозиционное шествие в поддержку политзаключенных. Оратор зачитывал в мегафон алфавитный список тех, кого признали таковыми. Бориса Стомахина среди них, как и следовало ожидать, не оказалось. В ответ на вопрос журналиста организаторы мероприятия заявили, что считают Стомахина обыкновенным уголовником, который только дискредитирует оппозицию. Ничего удивительного в таких заявлениях нет - потому что нынешняя оппозиция в целом представляет собой плоть от плоти той самой системы, с которой она якобы борется. Стомахин же на этом фоне - чужеродный элемент. Он писал и продолжает писать свои тексты, не задумываясь о том, как бы понравиться массовому читателю. Потому что, в отличие от этой "оппозиции", он никогда не стремился к власти и вообще не преследовал никакой материальной выгоды. Именно в этом - причина непонимания, а как следствие, и неприязни к нему.

«Надо нам — и внутри, и вне РФ — как-то идейно и духовно обособляться от них — "белоленточников", навальновцев и пр., и пр., кто хочет только власти себе в этой империи, а не слома её. Надо осознать себя новым диссидентским движением, …оппозицией духовной, а не расчетливо-прагматической, за свободу, а не за "честные выборы"…», - так объясняет сам Стомахин свое отличие от основной массы российских оппозиционеров.

Впрочем, нельзя сказать, что Борис Стомахин остался в абсолютном одиночестве. В августе был создан международный общественный Комитет защиты Бориса Стомахина, в который вошли известные правозащитники Владимр Буковский и Наталья Горбаневская, а также ученые, общественные деятели, правозащитники, журналисты и гражданские активисты из разных стран и регионов России. Основной целью Комитета стала организация общественной кампании в поддержку Стомахина, а также привлечение внимания международной общественности к политическим репрессиям в России.

24 августа в разных городах России и Европы прошла первая организованная Комитетом акция - Международный день солидарности с Борисом Стомахиным (World Stomakhin Day). Акция была приурочена к дню рождения политзека. Под обращением в его защиту организован сбор подписей на сайтах "Патриофил" и AVAAZ. Судя по всему, общественный резонанс, особенно международный - единственное, что реально может помочь Стомахину, доказательство чему - прошлогодний относительно мягкий приговор Pussy Riot после масштабной международной кампании в защиту.

«Со дня первого заседания суда по делу Стомахина основные усилия Комитета его защиты и всех сторонников свободы слова направлены на освещение этого позорного акта, а также на организацию акций солидарности с одним из самых ярких узников совести современной России. Наша цель остается неизменной - добиться свободы для него и для всех политзаключенных», - рассказал участник Комитета, омский блогер Виктор Корб.

Стоит отметить, что Стомахин ведет себя на суде вызывающе - принципиально отказывается вставать, называть свое имя - вообще игнорирует все процедуры. В письмах из СИЗО слова "суд", "судья", "приговор" и тому подобные пишет только в кавычках. На предыдущем заседании после того, как было зачитано обвинительное заключение, он встал и заявил, что не признает суд, законы и само государство. Реакцией были аплодисменты со стороны группы поддержки в зале и возмущение судьи…

Позиция Стомахина выглядит логичной - хотя ясно, что она отнюдь не увеличивает шанс на мягкий приговор. Вся риторика Стомахина основана на призывах ликвидировать Российскую Федерацию как государство. Эти призывы ему и инкриминируют. По сути, РФ в целом и российский суд и прокуратуру, в частности, можно рассматривать в этом деле как пострадавшую сторону. Так что о какой-либо беспристрастности суда в данном случае вряд ли можно говорить.

В 1978 году диссидент Александр Подрабинек на своем процессе по делу о "клевете на советский строй" заявил отвод всему составу суда и прокурору на том основании, что они заинтересованы в деле вследствие своей приверженности советской государственной идеологии и подчиненности партийным инстанциям.

Такой же аргумент использовал народоволец Андрей Желябов на процессе по делу 1 марта 1881 года. «Правительство, как сторона пострадавшая, должно быть признано заинтересованной в этом деле стороной и не может быть судьей в своем собственном деле», - заявил он, потребовав передать дело суду присяжных.

Известно и множество других случаев - как в царской, так и в советской, и в постсоветской России - когда обвиняемые по политическим мотивам заявляли о непризнании суда и отказывались участвовать в судебном процессе.

«Мое дело - не что-то невероятное, невообразимое, не какое-то извращение российской демократии, а как раз норма для этой страны на протяжении всей ее истории. Это только нам, кто в годы перестройки взрослел, кажется, что началось с 2000 что-то непонятное, невероятное, - а на самом деле Россия просто вернулась в свое исконное, естественное для нее состояние, ибо свободу слова тут никогда, ни в какие века не признавали, за критику всегда казнили, жгли, расстреливали...» - пишет Стомахин из тюрьмы.

На мой взгляд, процесс над Борисом Стомахиным – это не просто суд над конкретным радикально мыслящим публицистом. Это своего рода показатель нашей общей готовности к тому, чтобы жить согласно известной вольтеровской максиме: «Я не согласен с вашими убеждениями, но готов отдать жизнь за Ваше право их высказывать»…