Простите мне банальность – когда общество теряет ум, это очень плохо. Когда теряет совесть – это много хуже. И совсем плохо для общества, когда в нем не оказывается ни того, ни другого.
Среди многих услуг, оказываемых Борисом Стомахиным неблагодарному отечеству, есть и то, что его беда дает нам повод поговорить на эту важнейшую для нашего будущего тему.
Роль совести общества выполняют правозащитники: люди наиболее остро чувствующую несправедливость, неправду. Если они перестают ее чувствовать, то становятся несоленой солью, которую нужно выбросить.
Немногим лучше, когда правозащитники несправедливость чувствуют, но не понимают, в чем она заключается. А когда понимают, но по конъюнктурным соображениям не хотят членораздельно говорить о своем понимании, это снова очень плохо – может быть даже еще хуже, чем простое непонимание: в том смысле, в каком любая своекорыстная хитрость хуже наивной глупости.
Позиция правозащитного сообщества (я говорю не о правозащитниках от власти, а о нормальных, «мемориальных» правозащитниках) до недавнего времени поражала сочетанием нравственной глухоты и глупости: истошный, то и дело срывающийся на мат вопль Стомахина «Люди! Чтоб вас разорвало!! Мать вашу!! Опомнитесь!!!» статусные правозащитники (а среди них немало людей образованных и даже очень прилично образованных) умудрялись воспринимать через призму «Он кричит. Он нарушает общественный порядок. Да, еще и матом ругается. Да, еще и хочет, чтобы нас разорвало».
Воспринимали точно таким же образом, как это делали стомахинские палачи. Но в действиях палачей четко видна логика: Стомахин пытается докричаться до совести народа, а значит – он смертельно опасен для бессовестного режима, поэтому Стомахина надо изолировать. Всё совершенно логично. Здесь еще радоваться надо, что его просто не убили – в конторе хватает мастеров таких дел. Но, по-видимому, возобладало понимание, что мертвый Стомахин во много раз опасней живого: хоть какая-то польза от всеобщей «религиозации» – пример Иисуса у всех перед глазами.
В общем, палачи демонстрируют ум. Чего не скажешь о правозащитниках, решивших, что поддержка Стомахина ухудшит их имидж, хотя она могла бы только улучшить его.
Однако события последних дней открыли новую грань ментальной жизни правозащитного сообщества. «Мемориал», кажется, стал осознавать неприличность своей позиции. И внес в нее коррективы.
Оказывается (нужно было 9 лет думать, оказывается, чтобы додуматься до таких глубинных откровений), «тексты [Стомахина – А.З.]... способны вызвать ненависть... лишь по отношению к их автору. Они... не могли усилить террористическую угрозу для нашего общества». Оказывается, «судебные экспертные заключения по 282-й и подобным статьям УК...в случае Стомахина... похожи на дурной анекдот». Оказывается, «ему... вменяются... такие заведомо неисполнимые аудиторией статей «призывы» (а в действительности – экспрессивные риторические формулы, выражающие степень негодования автора по тем или иным поводам), как «Эта страна должна быть… ядерными бомбами стёрта с карты мира»». Оказывается,«Эксперты... и... суд... отмахнулись от необходимости изучить мотивационную составляющую вменённых Стомахину деяний».
Наконец-то, «Мемориалу» стало «очевидно, что в отношении Стомахина происходит показательная судебная расправа». Что – «для такой суровости нет никаких причин, кроме политических». Что – «его преследуют... за их [текстов – А.З.] противовластную направленность». И что «правозащитный центр "Мемориал" вынужден [очень не хотелось, но вынуждены – А.З.] констатировать, что... преследование Бориса Стомахина и вынесенный ему приговор в значительной степени [только в значительной степени, не больше; нужно иметь изрядное чувство юмора и отвлеченность от ситуации, чтобы более более спокойно читать такое литературное оформления желания «и рыбку съесть» – А.З.] обусловлены политическими мотивами» (полужирный всюду из оригинала – А.З.).
Позднее прозрение – тоже прозрение. И я не стал бы иронизировать, если бы «Мемориал» ограничился бы только этими, в общем, совершенно самоочевидными декларациями. Но он не ограничился. Рядом мы снова читаем о «возмутительности взглядов Стомахина». Что – «Мемориал» подчёркивает своё категорическое неприятие творчества Бориса Стомахина как по форме, так и по духу». Что – «тексты Стомахина... по нашему[«Мемориала», здесь впору ставить три восклицательных знака тому, кто не хочет перейти на стомахинскую лексику – А.З.] мнению... заслуживают серьёзного порицания, поскольку содержат призывы к насилию [поражает невнимательность редактора текста, не замечающего, что через пару предложений говорится, что призывов таких нет, а само слово «призывы» берется в кавычки, см. цитату выше – А.З.], - именно поэтому мы не сочли возможным признать Бориса Стомахина политическим заключённым».
Всё творчество Стомахина можно свести к одной фразе: «Преступления РФ против совести, совершенные в начале правления Путина в Чечне, не могут остаться и не останутся безнаказанными». И это чистая правда.
От себя я добавил бы только – «пока эти преступления остаются без общенародного покаяния». Публицистика Стомахина и есть элемент такого покаяния. Это клочок нашей индульгенции, наш шанс избежать наказания.
Увы, в сегодняшней России нет недостатка ни в людях, которые этого не понимают, ни в тех, кто этого не может понять в принципе. Но такой дефицит естественен и не так страшен сам по себе.
Страшно – что, практически, нет никого, кто эти совершенно нехитрые вещи понимает. И особенно страшно – что их нет среди тех, кто играет роль совести общества. Паралич совести страшнее, чем паралич ума. С таким параличом общество жить не может.
И не говорите мне про Америку. Их проблемы – ничто по сравнению с нашими.