Письмо узника совести, политзаключенного Бориса Стомахина матери из пермской колонии №10, в которую он был доставлен в августе для отбывания очередного срока наказания за мыслепреступления в виде жесткой критики российского режима. Публикуется с разрешения и по просьбе Регины Леонидовны Стомахиной.
Привет!
Вот уже с нового-старого места пишу я тебе первое письмецо. Этой ночью, с 27 на 28 авг. 15 г. привезли меня опять на «родную» пермскую ИК-10, будь она трижды неладна!.. Впрочем, я надеюсь, ты уже знаешь, что я поехал именно в Пермь, а что на 10-ку — можно было легко догадаться. Есть некоторая вероятность, что в скором времени вывезут меня отсюда куда-нибудь в Мордовию или Удмуртию: за эти 8 месяцев, оказывается, туда вывезли в централизованном порядке всех москвичей со всех зон Пермского края! Но т. к. я здесь не просто так, а по «спецнаряду» со своей ст. 205.2, т. е. меня сюда распределил высший аппарат ФСИН в Москве — то скорее все же оставят здесь.
Получила ли Вера мое письмо из Кирова? Как только я понял, что везут сюда, сразу написал ей самое срочное — о потерях. Представь, мне в этом проклятом СИЗО-5 не отдали часы! А также щипчики для ногтей и наборы иголок, что вы с ней привозили в том году. Обещали часы якобы послать «спецпочтой» сюда, на зону, но веры им, сама понимаешь, нет никакой. Тем не менее, надо все же напрячь Каретникову — пусть узнает, послали они или нет. Ну и — в любом случае — если ты или еще кто из Москвы соберется ехать ко мне, надо привезти вторую пару часов (надеюсь, она у тебя еще цела?), купить еще 2 штуки щипчиков и набор иголок — и тоже привезти. Плюс — робу эту и штаны захвати тоже, а то ходить совсем не в чем. И еще подумал тут: если чудом вдруг прорвешься на длительную свиданку — захвати экземпляр шестковской книжки, только уже окончательный вариант, со всеми картинками, - я хочу посмотреть. Только ни в коем случае не сдавай ее вместе с передачей (тем паче, все равно не возьмут), оставь при себе, я просто посмотрю на месте. Ну — и из тех книг, что купил Землинский, 2-3 шт.: «Судьбы либерализма в ХХ веке» и еще парочку. Эти попробуй передать, хоть с длительной, хоть с короткой свиданкой.
Этап был в этот раз полегче, чем в том году, зря ты так волновалась. И не голодал так, поскольку кое-что взял с собой пожрать. Лекарства, слава богу, все довез сюда, в основном благодаря прошлогодней пермской же справке, но их, конечно же, немедленно отобрали здесь, типа, если будет надо, мне из них дадут таблеточку, но — по предварительной записи к врачу, часов этак через 12-24 после того, как она понадобится. Единственный неприятный сюприз — возобновились вдруг сильные головокружения, непонятно с чего, которых не было уже довольно давно, не меньше года.
Конец этапа вчера ночью, правда, был веселым. Как приехал — отделили от всех остальных, продержали час с лишним в своей «надзорке» (просто чтобы весь остальной этап успел уже уйти), потом повели на шмон и в баню. А я - с 3-х часов дня не жрамши, 2-ю ночь без сна, и что-то ослабел как-то резко после этой бани. А тут говорят — идти в ШИЗО, в «этапную камеру» (где и сейчас сижу), с вещами, да еще кружным путем, через ползоны; есть ближний путь, совсем рядом, но там, видите ли, ворота уже закрыты.
Хорошо, что я тебе весной отдал все лишнее барахло и бумаги — баул стал заметно легче, я с ним хоть мог как-то перелезать из «воронков» в столыпины на этом этапе. Но все равно, тащить его вкруговую через ползоны... Второй баул, со жратвой, тоже стал совсем легким (опустел :), но вместе это была солидная тяжесть, особенно с моей слабостью. Короче, чуть не подох, пока дополз. И спина, и сердце, все сразу прихватило. И эти два начальничка, которые меня вели — не то что помочь, даже попросить кого-то из зэков хозотряда не захотели, ни врача вызвать (просил), ни руку дать, видя, что встать с баула (сел отдохнуть) не могу... короче, ничего. Хоть сдохни — им плевать!.. Привели, заперли в эту «этапную камеру», в этом же здании ШИЗО/ПКТ/ЕПКТ, где я сидел и в том году; а тут — я уже по опыту знал — холодина страшная, кошмар! Надел еще в бане на себя все теплое, что было — м. б., еще и потому так тяжко было ползти. Хорошо хоть, матрас пока (день уже, после обеда) не отбирают, нары не поднимают, - но нары тут, в отличие от моей прежней камеры — железные, очень неудобные, да и короткие: вытянешь ноги — приходится их класть на железные ребра этих нар, а при этом пережимаются кровеносные сосуды, долго так не пролежишь...
Опять ты, конечно, скажешь, что я тебя расстраиваю, что тебе страшно, и т. п... Но хочу, чтобы ты знала все как есть, сладкую утешительную ложь и умолчания я ненавижу. В Перми, на пересылке, опять приезжал ко мне опер из Пермского ГУФСИНА (потом узнал я даже, что это целый начальник оперотдела этого ГУФСИНА; фамилию, правда, не запомнил, но это можно узнать), тот же, что и в том году. Из его мимолетной проговорки по ходу беседы стало мне ясно, что предстоит мне сидеть тут, на 10-ке, в ЕПКТ (единое помещение камерного типа, т. е. опять в камере, как и в том году, только ЕПКТ дают уже не на 6 месяцев, а на год сразу). Когда же я, услышав это, переспросил — он как ни в чем ни бывало подтвердил. Т. е. у них там это дело уже решенное: что я сижу в камере, в полной изоляции, хотя я не только ничего не совершил такого, за что дают ЕПКТ, но и до зоны еще не доехал! Так что — опять 1 короткая свиданка в год, и то по особому разрешению начальства, и было бы очень хорошо, если б ты успела приехать до того, как меня опять запрут на год в камеру. Еще, правда, он что-то говорил, что мне, мол, в ЕПКТ дадут постельный режим (не будут на день поднимать нары), поскольку я с больной спиной не могу 16 часов в день сидеть на табуретке — но это, конечно, сказки.
А пока что — как мне сообщили сразу по приезде — у меня опять «строгие условия содержания» (2 коротких и 1 длительная свиданка в год), хотя по идее эти «строгие условия» давались в 14 г. на 9 месяцев и должны были кончиться 1-го августа. И вообще, я ничуть не удивлюсь, если еще до всякого нового ЕПКТ меня на днях просто отправят досиживать прошлогоднее ПКТ, - я же тогда из 4-х месяцев отсидел только 1 месяц и 3 дня — и уехал в Москву...
В ужасе думаю все это время, как там ты, как там все эти твои анализы и пр., что же все-таки они у тебя такое нашли... но, увы, ясно, что узнаю я это еще не скоро. Полная безнадега, короче... Да и помочь, собственно, я все равно ничем не могу, так как сижу здесь, - и это еще ужаснее...
Привели сюда, в камеру, ночью, часа в 2-3, дали матрас, подушку, одеяло — но я так и не понял, спал ли я после этого хоть сколько-нибудь. Вроде утром уже не такой мертвый, - значит, спал; но, с др. стороны, не снилось ничего и вроде все время был в сознании. На пересылке в Пермь тоже 1 ночь практически всю не спал — разве что под утро чуть-чуть, судя по снам. Это, пожалуй, самое ужасное, самое мучительное, - бессонница, лежишь и осознаешь, что — все, ночь пропала!.. Разве что пить снотворное, как ты, но здесь этого, конечно, не позволят...
В общем, такие вот дела. Не знаю, хватит ли сил выдержать эти их бетонные морозильники еще 4 года, да к тому же — на голодном пайке (пшенка/овсянка/картошка/
Да, а получила ли ты мое последнее еще московское письмо, или нет? То, в котором я привел тебе цитату из Шекспира и спрашивал о расстановке знаков в ней? От Майсуряна № 99 и от Григорьянца его письмо, увы, тоже я так и не получил, попроси их обоих выслать мне уже сюда снова; но — никаких иллюзий по поводу дохождения писем через здешнюю цензуру я по опыту прошлогот года уже не питаю: в Москве что-то могло теряться просто по безалаберности цензорши, здесь же могут не отдавать/отправлять письма мои уже вполне сознательно...
Пришли еще штук 10 обычных конвертов по России, если будешь отвечать. И попроси Веру, Майсуряна и всех прочих везде сообщить, что я прошу всех, как знакомых, так и незнакомых, писать мне сюда как можно чаще и активнее, я всем отвечу.
То, что ты потеряла то мое прошлогоднее письмо из ПКТ, где я с таким вдохновением перечислял, что мне надо привезти, - это, кстати, тоже знак судьбы. Я тебя не виню, но — воспринимаю это как еще одно напоминание о том, что я тотальный, фатальный неудачник и что с какого-то момента (конец 11 г.) больше уже не будет мне везти никогда и ни в чем, будут отныне в жизни одни только обломы, разочарования и неудачи...
Индекс здешний вроде я помню, но — как будешь отвечать, проверь на всякий случай по моим прошлогодним письмам.
В общем, все возвращается на круги своя — и я вот вернулся... Прямо в то самое (проклятое) здание, из которого уезжал.
Вот, наверное, и все пока. Держись, не болей! Желаю крепкого здоровья, выдержки и мужества! Надеюсь, еще увидимся тут, благо — теперь не чаще 1 раз в год...
Свитер этот черный шерстяной привези, и носки шерстяные. Да и трикотажные зимние не помешают, несколько пар. Тут и зимой, и летом очень холодно, про жуткий здешний климат еще Буковский писал, что потому здесь политлагеря в 1972 и открыли.
Счастливо! Пиши и приезжай!
Твой Б. С., политз/к
28.8.15, Пермский край, ИК-10
Карточка и адрес для писем пзк Борису Стомахину.
Реквизиты для финансовой поддержки Борису Стомахину и его маме.