Мы не были знакомы. И соглашался с ее оценками я только тогда, когда речь шла об обличении уж совсем явного зла. Я видел, как ее используют – и в темную, и в светлую, и как она позволяла себя использовать. Видел и другие вещи, которых лучше бы было не видеть.

Но от чего эта щемящая боль огромной потери?

Россия потеряла не мыслителя. Не политического деятеля. Россия потеряла много больше. Россия потеряла человека очень чистой души. Очень. Совсем чистой. Кристально чистой. Это о такой чистоте сказано в евангелии "если... не будете как дети, не войдете в Царство Небесное".

Вся ее биография – житие писать. От 69-го года, когда 19-летняя девчонка разбрасала листовки в Дворце Съездов, и все последующие 45 лет. 45 лет преданности себе. Преданности своей совести такой, какой она слышала ее голос.

Она могла ошибаться, но она все время была абсолютно искренней: что на душе, то и на языке. Про кого еще из наших политиков, официозных или неофициозных можно так сказать? Кто всегда говорит всё, что думает? В ком мы можем быть уверены, что в нем нет двойного дна? Вы многих назовете? Мне пальцев одной руки много, чтобы пересчитать. Кто кроме Новодворской? Стомахин. Других, простите, сейчас не вспомню.

Поэтому потеря наша безмерна. Мы потеряли абсолютно честного человека, абсолютно честного политика. Потеряли эталон искренности в политике. Именно то, чего сегодня нам так не хватает.

Но мы потеряли не только эталон искренности. Есть люди, о которых говорят "Совесть нации". О Валерии Ильиничне можно сказать "Стыд нации". Она очень чутко реагировала на зло, которое мы, народ СССР, а потом народ РФ, творили все вместе.

Есть люди, которые знают, как надо. Валерия Ильинична знала, как нельзя. И когда мы раз за разом делали то, чего делать нельзя, чего терпеть без подлости не можно, она выливала на наши головы ушат холодной воды.

А вы знаете, как такой холодный душ полезен для разгоряченной, во хмелю или отупевшей, похмельной головы? Хотя о чем я – что другое, а это вы, конечно, хорошо знаете.

Среди наших традиций – "лечить подобное подобным". Так, мы с головой, разламывающейся после вчерашнего коммунистического банкета, ухарски тяпаем рюмку доброго православия или стопку горького национализма, рассчитывая таким образом поправить здоровье. С такой традицией никакой печени не хватит. А Валерия Ильинична была общественным "трезвователем". Что может быть важнее и нужнее для общества, пребывающего в горьком запое?

Есть среди наших духовных скреп и такая: плевать в своих святых, в тем самых праведников, без которых, как напомнил нам Солженицын, не стоит село. За свою жизнь Валерия Ильинична получила столько плевков, что человек менее высокий давно бы в них захлебнулся. Теперь она свободна от нас. И за нее можно только порадоваться.

А мы остались без нее. И нас можно только пожалеть.