Но это (про нрав нашего режима) – новость не новая. Он у нас стоит на страданиях. А в данном случае, в самом деле, пытается отомстить своему могильщику: тому, кто первым прокричал, что король голый. Я не о Путине сейчас. Не того короля обличил Стомахин. Я про весь народ наш.
Конечно, будь они там наверху поумнее, они бы догадались, что всем своим антистомахинством они просто подтанцовывают стомахинскому делу, делая пророка еще и мучеником и тем самым становясь рупором для стомахинских обличений. Но они – люди не слишком умные и не слишком начитанные, чтобы ухватить параллель между этой творимой ими расправой и "плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам... сплетши венец из терна, возложили Ему на голову... и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове".
Впрочем, они не просто неумные, но и лицемерные. Иначе бы так выставляемая ими напоказ религиозность заставила бы их устрашиться: "Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную". Впрочем, о чем это я? Какая религиозность у чекистов? Горячий ум, холодное сердце. Человекоубийцы...
Но, что я всё про них, да про них. Про них неинтересно. Интересно про нас.
Интересно про то, как отношение к Стомахину стало волшебным зеркалом, в котором человека видно всего и сразу: умный или нет, добрый или нет, совестливый или нет. И, знаете, удивительные попадаются сочетания: совестливый и добрый, но глупый; или добрый, но бессовестный и глупый...
Но вот что оказалось страшно. Я имею в виду – страшно для общества. Оказалось, что из тех, кто называет себя "правозащитниками", а это ведь, согласитесь, элита общества, во всяком случае, элита любого нормального общества должна сострадать и пытаться помочь человеку, в противном случае общество не нормально, так вот, почти без всяких исключений элита нашего общества попала в разряд "глупых, злых и бессовестных". Вот такая неприятная штука.
За Стомахина не заступится не "Еврейский конгресс", хотя и мог бы (слышал я, что Стомахин – еврей; хотя прежде всего он, конечно, русский – человек нашего народа, одного на всех нас народа), ни Лев Пономарев... Умные люди боятся одного имени Стомахина – как проказы. Боятся за репутацию, за то, как на них будет смотреть чернь. (О долгосрочных репутационных потерях они не беспокоятся – их интересует сегодняшний день.)
А ведь Стомахин не призывает нас ненавидеть. Не призывает нас ненавидеть ДРУГИХ. Он призывает НАС возненавидеть себя, НАС. Свои мерзости. И этим от мерзостей очиститься. Ведь, согласитесь сами, как от них иначе можно очиститься, если их сначала не возненавидеть. И ДРУГИХ никого уничтожать НАС он не призывает. Он НАС призывает. Уничтожить свои мерзости. И люди, которых он обливает гневом, – они для него просто символы, олицетворение наших мерзостей. Не на голову тех или иных личностей призывает он горящую смолу с неба. На мерзости призывает. И не создает он угрозу для благополучия тех или иных личностей. Страшнее той угрозы, которую они сами для себя создали, другие для них создать не могут.
Разве это так трудно понять? Не трудно. Но для способных понять – страшно. Поняв, придется действовать. Или признаваться себе в недостатке отваги. А действовать здесь очень не хочется – опасно подцепить ярлык человеконенавистничества, народоненавистничества или еще чего-то в том же роде. У нас же власть воспитывает чернь в духе "Мерзость, сделанная сообща, не мерзость вообще, а благое дело". Такое у нас сегодня на Руси христианство пошло. И понятно, что с такими христианами, склонными к погромам, лучше не связываться.
Я не призываю действовать. В самом деле, страшно. Утопят в моче – она у нас скоро станет национальной жидкостью, вместо водки.
Я призываю к другому. Не врать. И прежде всего – не врать себе. Себе самому, наедине с самим собой.
Сегодня власть убивает Стомахина. Ее можно понять. Понять почему она это делает. Не бином Ньютона. Но, поняв это, нужно понять и другое: что молчание – соучастие в убийстве. А молчальники – соучастники. Как это было в Чечне и в других, становящихся всё более бесчисленными местах.
А еще надо понять, что мерзость, совершаемая совместно, – не доброе дело. Это власть нас обманывает. Мерзость – это мерзость. И за мерзость придется платить. И всем соучастникам вместе, и каждому по отдельности.